ДЕВОЧКА, КОТОРОЙ НЕ ХВАТАЛО ВРЕМЕНи любовь огаркова

-Опять я не успею ничего сделать! – Алена, оставив своих кукол, в отчаянии посмотрела на меня. – Каждый раз одно и то же. Надоело! Мне у вас все теперь не нравится! Только начала играть, а время уже кончилось!
В специально оборудованную детскую игровую комнату семилетнюю Алену привела ее учительница: девочке катастрофически не хватало времени. Она ничего не успевала.

А когда это, четверг?
Однажды, придя в класс, чтобы отвести Алену в игровую комнату, я встретила ее растерянный взгляд:
– А у меня сегодня музыка… – Девочка пыталась понять, как же она может успеть поиграть в комнате и быть вовремя в музыкальной школе.
– Ты беспокоишься, что опоздаешь на занятия?
– Да…
– Во сколько тебе нужно уйти из школы, чтобы успеть на музыку?
Она еще больше растерялась:
– Не знаю…
– Ты знаешь, когда за тобой придут?
– Нет…
– А кто за тобой придет?
– Я не знаю…
На помощь подоспела учительница, которая убедила Алену, что она все успеет – и в игровой комнате поиграть, и на музыку вовремя прийти.
В другой раз, прощаясь, говорю Алене, что следующая наша встреча состоится в четверг. “А это когда?” – неожиданно спрашивает она. Решив, что Алена уточняет время, я заглянула в расписание и сказала ей, что в 12.30. “Нет! – она нетерпеливо перебила. – Я спрашиваю, когда?” Теперь я поняла, что она просто не может обозначить этот день, а точнее, нашу следующую встречу в своем безвременном пространстве. Объясняю ей, что сегодня – вторник, и на расписании это обозначено вот так, оранжевой клеточкой, за ним – завтра, будет среда, а послезавтра – четверг – тогда-то и встретимся. Девочка с облегчением вздыхает и с криком “Ура!” бросается меня обнимать.
Похоже, она живет в мире, где время ей неподвластно – оно течет, тянется или бежит само по себе и сквозь пальцы.
В школьной стенгазете, посвященной птицам, напечатали Аленин рассказ, он начинался так: “Ласточка – это быстрое время, которое течет далеко-далеко”. Ее быстрое время не бежит, не летит и не несется, как можно было бы логично предположить, а течет, как вода, молоко или густой мед. Оно течет очень далеко от нее, до него не дотянуться, как до ласточки в небе…
Временная компетентность встречается довольно редко среди детей – она еще не сформирована, но и среди взрослых это качество не из самых распространенных. “Опоздал”, “не успел”, “мало времени”, “времени в обрез”, “время течет сквозь пальцы” – вот далеко не полный список наших жалоб на время.
Чувство времени формируется в детстве, взрослому человеку гораздо труднее скорректировать или изменить сложившиеся установки ко времени. Но о времени взрослые вспоминают лишь негативно, соотнося его с не удовлетворяющим их поведением детей: “Что ты копаешься? Уже целый час шнурки завязываешь!” или “Уже прошло 20 минут, а ты еще не закончил этот пример?!” и у детей формируется неоднозначное восприятие времени, нередко оно становится их врагом.

До конца второй встречи остается десять минут, и я говорю девочке об этом.
Алена, продолжая раскладывать лоскутки в кукольном домике, равнодушно говорит:
– Нет. А десять минут – это много?
Я: – Когда они пройдут, ты поймешь, сколько это.
Ее движения замедляются, игра приостанавливается: – Ну скажите, пожалуйста, чтобы я не волновалась.
Я: – Ты волнуешься, что у тебя не хватит времени?
Она обиженно:
– Да.
Через несколько минут оживленной игры она спрашивает:
– А сейчас сколько минут осталось?
– Ты волнуешься, что заканчивается твое время?
Не реагируя на реплику, она продолжает играть.
– Алена, осталось три минуты.
Ровным тоном, но нахмурившись, она говорит:
– Нет. Меня такое не устраивает.
– Тебе неприятно, что у тебя осталось мало времени.
Умоляюще:
– А три минуты – это много? Скажите, пожалуйста.
– Когда они пройдут, ты поймешь, сколько это, – повторяю я.
Девочка продолжает играть, не торопясь: переставляет мебель в домике, раскладывает коврики.
– Совсем не осталось времени. – Скорбно смотрит на терапевта. – Да? Да? Конечно, я так и знала…
В недирективной игровой терапии, разработанной Вирджинией Экслайн в конце 1940-х годов ХХ века, главное – воздержание терапевта от направления действий и от диалога с ребенком. Терапия – это постепенный процесс, который терапевт не пытается ускорить. Он не дает указаний, не задает наводящих вопросов, не отвечает на вопрос по существу, не критикует действия ребенка и не останавливает его, но, конечно, обеспечивает элементарные условия безопасности ребенка. Ограничено только время встречи. Ребенку предоставляются принадлежности для игры, включая песок, грязь, воду, и возможность выразить свои потребности с их помощью.

Борьба
с невидимым врагом
и видимым терапевтом
Свои неприятельские отношения со временем Алена продемонстрировала не сразу. Прошло две встречи в игровой комнате, прежде чем проблема обострилась.
…С первой же минуты Алена торопится: суетливо переставляет ящик с мебелью, расставляет мебель в кукольном домике, вспоминая, где и что у нее было в прошлый раз. После 5-10 минут активного передвижения предметов темп замедляется. Она внимательно изучает мебель в коробке, переставляет тазик с рисом на стол и увлеченно копается в нем.
Услышав сообщение о том, что до конца встречи осталось десять минут, Алена “угукает” и продолжает неторопливо раскладывать кукол на столе и рассматривает их. Расстроенным голосом делится, что опять она не успеет ничего сделать, умоляющим взглядом взывает к моей жалости: “Ну хоть полминуточки больше!” Поняв, что времени будет столько, сколько обычно, бормочет: “Каждый раз одно и то же. Надоело. Мне у вас все теперь не нравится!” Около минуты девочка дует щеки от обиды, но затем снова возобновляет игру, изредка бурча под нос, явно обращаясь ко мне:
– Если ребенок что-то хочет сделать, надо ему разрешать, тогда он будет рад. Это нечестно!
Через минуту:
– Вы неправильно делаете! Вы даете ребенку час, а надо столько, сколько ему захочется!
Уходить из комнаты Алене совсем не хочется, и она сообщает мне, что нам нужно поговорить. Я соглашаюсь сделать это по дороге обратно в класс. Алена пытается доказать мне, что я не права, не разрешая ей играть больше положенного времени. Говорит она сбивчиво, ни одно из предложений не строится логически и не получается полным. Однако общая идея ясна: ей мало времени, она обижена на это обстоятельство и пытается понять, может ли своим ноющим и одновременно нравоучительным тоном убедить меня в обратном. Я говорю ей, что вижу, как она расстроена тем, что ей не хватает времени, что она чувствует себя обиженной. Алена в полной растерянности – ее поняли, приняли, не пытаются доказать обратное.
итак, обозначено: отпущенного времени не хватает, полчаса принимаются за час, и я виновата в этом.

Встреча четвертая
По дороге в комнату Алена хмурится:
– Мне это надоело! Не успеешь начать, как время уже закончилось! Человеку же надо вдуматься прежде чем играть!
Тем не менее последние десять метров до комнаты она бежит, стараясь обогнать меня. Врывается в комнату, бросается к мебели, торопится все побыстрее достать, расставить. Шумит, гремит.
– Ты торопишься, – говорю я ей.
– Да мне, как обычно, не хватает времени!
– Тебе не хватает времени.
Надувшись, бурчит:
– Угу.
– Тебя расстраивает, когда тебе не хватает времени?
Говорит обиженно:
– Да, мне это надоедает.
– Похоже, тебе часто не хватает времени.
– Да.
– и каждый раз ты расстраиваешься?
– Не могу я не расстраиваться!
– Угу. Тебе часто не хватает времени, и каждый раз ты расстраиваешься.
Алена грустно кивает, о чем-то задумавшись. Но через секунду снова оживляется и начинает заинтересованно изучать игрушечную редиску. Дальше играет умиротворенно и весело, по ходу дела хихикает, повизгивает, бормочет себе под нос. иногда замолкает, сосредоточенно расставляя вещи в домике. Копается в рисе, насыпает его в игрушечный шкаф, смеется:
– Меня здесь все удивляет!
Девочка играет с пупсом и коляской, устраивает “остров” с разными животными рядом с кукольным домиком, раскладывает в домике тряпичные лоскутки. За десять минут до конца Алена внимательно осматривает созданный ею “интерьер”.
– Похоже, ты почти все разложила.
Тихо и сосредоточенно она говорит:
– Да, у меня мало времени.
– У тебя мало времени.
Пауза. Девочка молчит и смотрит перед собой в некотором напряжении.
– У тебя еще есть шесть минут.
Алена оглядывается по сторонам, будто ищет что-то.
– Ты как будто что-то ищешь.
Девочка возвращается к домику и критически оглядывает свою композицию, выравнивает мебель, разглаживает лоскутки. Она спокойна, серьезна. На лицо вдруг падает тень растерянности, будто она вновь что-то ищет и, не найдя, примирительно машет рукой:
– Ладно, потеряла.
Затем снова подправляет свою “картину” последними штрихами.
– Похоже, ты успела все, что задумала.
Тихо, с укоризной она продолжает:
– Да, но у меня есть время на то, чтоб уже не играть.
– У тебя есть время на то, чтобы ничего не делать. (Пауза). У тебя есть еще две минуты.
Алена осматривается вокруг.
– Ты решила за это время все осмотреть.
Алена деловито устраивает “плиту”, бормочет что-то, кладет “овощи” в шкафчик. Затем с вызовом сообщает мне:
– Я здесь все так хитро спрятала, что вы ничего не найдете! Понятно?
– Ты так все спрятала, чтобы я ничего не нашла?
– Да!
– Ты не хочешь, чтобы я что-нибудь нашла?
Алена очень довольна собой. идет к ящику с кубиками, достает несколько из них, ставит их на стол.
– Алена, наше время закончилось.
Девочка увлеченно продолжает разбирать фигурки в ящике. Находит маленького пупса, смеется, кладет его “спать”.
Я встаю, приоткрываю дверь:
– Наше время закончилось.
Она с негодованием:
– Я так и знала! Даже поиграть не успела!
С сочувствием говорю ей:
– Ты не успела поиграть.
и она, обиженно:
– Ну как обычно… Нельзя быть такой жадиной!

Позже днем я столкнулась с Аленой на улице. Она демонстративно отвернулась, состроив при этом преувеличенно обиженную гримасу. Потом повернулась и грубо высунула язык.
– Ты на меня злишься.
– Да! Если вы так со мной поступаете, обижаете меня, я на вас так обижаюсь!
– Ты на меня обижена.
Кривляясь и корча рожи, она крикнула:
– ДА!
Демонстративно отвернулась и ушла прочь.
^итак, по сравнению с первыми встречами в игровой комнате Алена успевает сделать гораздо больше: создать задуманный “интерьер”, критически его осмотреть, внести коррективы; осмотреться в комнате получше, изучить другие игрушки – она использует свое время более продуктивно. Можно даже сказать, что она удовлетворена своей работой. Кроме того, становится заметна амбивалентность чувств ребенка: ей и грустно, и весело здесь быть, терапевт ей и симпатична, и ненавистна, она хочет и показать свою работу, и спрятать ее.
Эмоциональная реакция на единственное ограничение в игровой комнате – время – становится более резкой. Алена воспринимает это ограничение как личную обиду. Девочка открыто выражает агрессию, направленную на терапевта, и это громадный шаг вперед. Признание всех ее чувств приносит ей очевидное облегчение.

Первые успехи
Прихожу за Аленой в класс, но она заявляет, что идти в комнату не хочет. Тогда предлагаю на выбор: не ходить сегодня в комнату, но тогда ее посещения комнаты прекратятся, или пойти. Нахмурившись, она выбирает второе.
Она скачет по коридору и кричит: “Время начнется только когда мы зайдем!” В игровой комнате девочка шумно и торопливо передвигает столы. Корзина для мусора летит на пол. Алена кривит лицо и паясничает, ни к кому не обращаясь: “У вас тут никогда ничего нельзя!” Любопытно, что у девочки складывается ощущение, что здесь ничего нельзя, что здесь ее ограничивают (при этом ей ни разу не говорили слова “нельзя!”) Единственное ограничение во времени она воспринимает как ограничение всего – “тут никогда ничего нельзя”.
…Поиграв с полминуты с домиком, Алена вдруг останавливается и решительно объявляет:
– Нет, все. С домиком я прекращаю работать.
– Ты решила закончить с домиком сегодня?
– Мне сегодня нужно что-нибудь другое найти.
– Сегодня ты решила найти что-нибудь другое?
Алена увлеченно рассматривает игрушки в “военной” коробке. Наручники одевает на руку, осматривает другие предметы в коробке, находит саблю и размахивает ей, позирует с ней – смеется от удовольствия. Видя посуду, провозглашает:
– Начну с этой работать.
Что ж, это уже новая позиция: Алена обозначила начало своего времени, затем отметила конец работы с домиком и переход к другой деятельности. Значит, она пытается структурировать свое время, учится делить его на части: “работа с домиком”, “работа с посудой”, обозначая начало и конец каждого отрезка. Само слово “работать” по отношению к пребыванию в игровой комнате Алена употребляет впервые, и это может означать изменение ее отношения ко времени, которое она проводит здесь. Она хочет его тратить более продуктивно, “работать”, а не “играть”.
В следующие двадцать минут Алена активно и сосредоточенно изменяет пространство комнаты. Она переставляет мебель, предварительно присмотревшись и обдумав перестановку, не задавая вопросов, не спрашивая разрешения на что-либо. Она работает.
Становится ясно, что ее “работа” – это создание все того же интерьера дома. Только на этот раз дом выходит за пределы кукольного домика и занимает все пространство игровой комнаты: вот кухня рядом с раковиной, холодильник на полках шкафа, коридор с зеркалом в той стороне, ванная – в этой. Где-то в стороне за отдельным столом устраивается “школа”. Стены кукольного домика раздвигаются до размера настоящих стен комнаты. Аленин “дом” вырастает до ее собственных размеров. и посуда уже не крошечная, а покрупнее; и стол уже высотой не в три сантиметра, а настоящий, за него и присесть можно. и табуретки настоящие, и раковина… Все становится больше во много раз. Рамки раздвигаются, и мир открывается перед ребенком, мир, создаваемый ею самой. Она здесь главная, и все в ее руках.
Раздвинув рамки своего мира, Алена как будто заново оказывается в игровой комнате. Смотрит свежим взглядом, видит вещи, использует их более разнообразно и творчески: коробка от пластилина становится пачкой пельменей, баночка клея – кетчупом, рис – и сахаром, и солью, и кашей. Она замечает телефон на полке, находит в шкафу бумагу, позвякивает бубном, стучит в барабан. С восторгом и радостью играет с куклами-перчатками, весело распевая песенки. Она обращает внимание на то, что за шторами есть еще комната:
– Ух ты, здесь целых три комнаты, – у Алены захватывает дух.
Мир стремительно увеличивается в ее глазах.
– Алена, у нас осталось 10 минут.
С легким разочарованием она говорит:
– Ну вот, конечно…
и затем негромко, но решительно:
– Все. Я начинаю играть!
С этой минуты Алена действительно “играет” в полном смысле слова. До этого была не игра, а приготовления, подгонка пространства под себя, организация вещей вокруг себя. Алена берет на себя роль родителя, у нее появляется “дочка” – тряпичная кукла, которую она любовно усаживает за стол. Затем устраивается чаепитие с “дочкой” и ее появившимся “братиком”. Все чинно и степенно.

-У нас остается пять минут.Немного расcтроенно:
– Ну, конечно…
Никакой суеты. За эти пять минут Алена успевает не спеша сварить кашу (из риса и воды), приготовить кофе (в кофейнике с водой из крана), разложить кашу по тарелкам, разлить чай, насыпать в сахарницу “сахар” (все тот же рис), добавить сахар в чашки, поговорить с “детьми” и напоить их. Настроение у девочки идиллическое: нежное воркование с “детьми”, неторопливая работа на кухне, мягкое выражение лица с легкой полуулыбкой.
Когда время закончилось, Алена с той же нежностью в голосе сообщила:
– Вот это да! Опять не успела. Но хоть во что-то я уже поиграла!
Выходя из комнаты, прощается. и деловито-весело делится со мной:
– В следующий раз буду только с этим работать (неопределенный жест в сторону устроенной ею кухни), а то с другим очень долго (машет в сторону домика). и скачет в класс.
Она стала планировать будущее!

“Я успела!”
Начало было неожиданное и замечательное. Придя за Аленой в класс, я застала ее за работой над созданием травы из опилок, клея и зеленой краски для картонного города. Она посмотрела на меня, улыбнулась и сказала:
– Вы мне теперь больше всех нравитесь. Я все поняла. Просто все так устроено!
На приглашение пойти в комнату с воплем “Ура!” она бросилась ко мне в объятия. Перескакивая через ступеньки лестницы по дороге в игровую, она весело сообщает:
– Я знаю, во что я буду играть!
Вот так да! Что-то стронулось с места, бросилось вскачь через две ступеньки.
Всю встречу девочка устраивает свой дом и школу для “дочки”. Все тридцать минут оживленно играет, сохраняя доброжелательный настрой, спокойствие и интерес. Уверенно двигается по комнате, зная, где что лежит. Оживленно щебечет, напевает, повизгивает и счастливо смеется.
Через восемь минут после начала сессии сама себе замечает:
– Ну что ж, все, кажется, готово.
Потом снова позвращается к “приготовлениям” – раскладывает вещи по местам, что-то моет, рассаживает кукол. Еще через семь минут провозглашает:
– Я уже начинаю играть!
Алена играет в дом, в семью: с “дочкой”, “братиком” и “дедушкой” – новым персонажем, с приготовлением пищи, подготовкой к обеду. По ходу замечает:
– Сначала мне не везло, а сейчас везет.
– Алена, у нас осталось десять минут.
Спокойствие, никакой паники, лишь больше собранности и ускоряется темп. Девочка продолжает готовить еду. и эта новая игра показалась мне очень любопытной. Алена готовит много еды, и каждый раз ей кажется, что еды в тарелках мало – она добавляет другой, не хватает каши – она варит еще, потом еще пельменей и подливки сверху. “Еда” вдруг кажется мне похожей на время в Аленином восприятии: сколько бы его ни было, его все равно недостаточно. Но если преобразовать время в еду, а в игре все возможно. Можно просто положить себе добавки. Дать себе больше времени, чем обычно. Девочка словно хочет его разделить вручную, разложить “по тарелкам”, “по полочкам”, взвесить ложкой, распределить по своему желанию и непременно своими руками.
Многое изменилось сегодня в Алениной игре и в ней самой. Ее настроение ровное, позитивное. Ничто не омрачает ее игры, даже ограниченное время.

Встреча восьмая
Сегодня Алена очень спокойна. Не слышно ни радостных визгов, ни громких восторгов, ни вздохов разочарования. Нет озадаченности в глазах и неуверенности в движениях – все точно, размеренно и продуманно. Она очень серьезна, тиха и молчалива. Своими планами не делится, контакта со мной не ищет, но и не отстраняется – на реплики реагирует живо и дружелюбно, но сдержанно и кратко. Она работает и не хочет, чтобы ей мешали.
Сообщение о времени незадолго до конца встречи воспринимается очень мягко, будто даже еще больше успокаивает Алену. Она сообщает мне:
– Я закончила тем, что она (дочка) была в школе.
За 2-3 минуты до конца играет в школу, немного торопится и делится со мной:
– Я запомнила, на чем остановилась. Я в столовой.

Встреча девятая
Алена вбегает в комнату, хватает клеенку со стола и швыряет ее на пол – как и в нескольких предыдущих встречах, когда она приступала к перестановке мебели и благоустройству дома. Пропев песенку из “Бременских музыкантов”, при этом демонстративно комично кривляясь (знак того, что она ощущает полную безопасность – ругать и критиковать точно не будут), на секунду задумывается и провозглашает:
– Сегодня в куколки играть не буду.
и садится рисовать.
За три-четыре минуты до конца встречи Алена говорит ломающимся пародирующим голосом, искажая слова и строя гримасу:
– Придет время, и вы скажете: “Все, Алена, пора идти в класс!”
– Так и скажу.
– Да ведь осталось еще пять минут.
Она уже может сама определить, сколько времени у нее осталось!
– Время закончилось.
Она раскрашивает небо, напевая:
– Я успела, я успела. Тра-ля-ля, тра-ля-ля. Я успела!
Провожая, я, как обычно, напомнила ей о нашей следующей встрече в четверг.
– У меня музыка, – спокойно сказала она.
– Во сколько у тебя музыка?
– В час.
– Мы встретимся утром, и ты везде успеешь.
Алена весело засмеялась и поскакала прочь.

На следующей, последней встрече с Аленой в игровой комнате время не упоминалось ни разу. |

P.S.Недели через три я разговаривала с учительницей Алены. Она рассказала, что девочка активно участвует в театральной постановке, где с удовольствием играет одну из ролей. С другими детьми Алена общается больше и эффективнее, чем раньше: она может работать в паре, находить общие решения, принимать на себя ответственность за свою часть работы. В проекте “Город” (дети создали картонный город с улицами, домами, парками) Алена взяла на себя самостоятельную задачу – сделать отдельную от других часть города, но позже по собственной инициативе привлекла помощников, раздала им задания и руководила их работой! “Это уж совсем необычно для нее!” – отметила учительница. По ее словам, Алена теперь кажется более уверенной в себе, успешно и вовремя выполняет задание и больше не жалуется на время.
По словам Вирджинии Экслайн, недирективная игровая терапия основывается на предположении, что “у человека имеется не только способность решать собственные проблемы, но и импульс роста, который делает зрелое поведение более удовлетворяющим, чем незрелое”. Столкнувшись со своими чувствами в безопасной обстановке игровой комнаты, семилетняя Алена открыла для себя проблему чувства времени, нашла собственное решение и – двинулась дальше! Она обнаружила в себе организованность, собранность и сосредоточенность, способность к умелому планированию. Постепенно перед девочкой открылись новые горизонты самой себя. и теперь ей предстоит решать уже другие проблемы.


 

Другие страницы рубрики

Ваш отзыв